п о м н и т ь з а б ы т ь
Что может помнить о Чеченской войне человек, родившийся в 90-х? Практически ничего. У меня сохранились только размытые воспоминания о терактах нулевых. Мы всей семьей не отрывались от экрана. Было страшно. Но этот страх не обсуждался. Сейчас я понимаю: это не правильно. В то же время — обыденно. В нашем обществе принято замалчивать и закапывать коллективные травмы, а не переживать их. Почему так? Я попыталась восстановить ход событий, рассуждая о том, как проявляется та память и можно ли переработать ее в опыт?
Я работала с архивными объявлениями людей, разыскивающих своих пропавших без вести близких, со снимками найденных вещей погибших, с картами и рубцами на местности (места трагедий), поисковыми запросами и автоподсказками, воспоминаниями участников событий.
В заключительной части я соотношу «картинки» из выпусков новостей того времени друг с другом. Получается диалог знакомых, тревожных образов, возвращающих к болевым точкам. При этом из закадрового текста выстраивается новый нарратив — попытка объяснить те события иначе и как-то с ними примириться.
